Елена Исаева - С праздником! 8 Марта. Рассказы о любви
– Владик, поправь, пожалуйста, пакет, из него сейчас фарш выпадет, – попросила Даша, заводя машину.
– Мы сегодня будем делать пельмени?!
– Завтра. А послезавтра как следует уберёмся дома, ведь через два дня уже праздник.
– Я Маринке и Сонечке кое-что интересное на Восьмое марта придумал, – не вытерпел Владик. – И тебе… Но пока не скажу, ладно?
– Ладно, – засмеялась Даша, и Черкашины поехали домой.
Алиса Лунина. Завтра будет весна
Сутра всё пошло не так. Приехав в издательство, где она работала переводчиком, Марина Ковалёва узнала, что роман её любимой французской писательницы отдали для перевода другому. «Почему?» – упавшим голосом спросила Марина. Главный редактор посмотрел куда-то мимо неё, и Марине стало ясно, что вопросы излишни. Потому! И всё. Марина десять раз повторила себе, что чёрт с ним, не надо расстраиваться, но это не помогло. В её душе занозой застряла обида. Месяц назад, прочитав этот роман, Марина загорелась перевести его на русский язык. Это была «её книга»; мысли и чувства француженки были созвучны Марине, как будто та была её близким человеком или вообще ею самой. Марина знала, что сумеет перевести роман, сохранив неповторимый авторский стиль писательницы, её сочный, живой язык, присущую ей иронию, нежность и тонкий юмор. Она уже взялась за первую главу, и вдруг как обухом по голове: передают другому переводчику! К тому же – мужчине! Разве он сможет рассказать «очень женскую» историю? Что вообще мужчина знает о женщинах?!
Домой Марина пришла в расстроенных чувствах; настроение было паршивым, разболелась голова. Тем не менее она засела за работу: нужно было отредактировать переводные статьи и провести по скайпу уроки французского с учениками. Марина вообще привыкла много работать; не потому что денег в семье не хватало, а потому что она любила свою профессию и хотела быть востребованной.
Вечером с работы вернулся муж Марины. Михаил Ковалёв. Гений.
Её Ковалёв, правда, был гением: руководитель научной лаборатории, доктор физических наук. Как положено гению, большую часть времени Михаил был погружён в свой внутренний мир. Марина научилась с этим мириться, однако сегодня её это не устроило. «Представляешь, они отдали мою книгу другому переводчику!» – пожаловалась она. Михаил «включился в реальность», сочувственно посмотрел на жену: «Не расстраивайся! Проживём!» Марина почувствовала раздражение: ну причём тут это дурацкое «проживём»?! Как – будто она переживает из-за денег!
В этот момент в гостиную заглянул их одиннадцатилетний сын Митя, худой и высокий, вылитый отец (они с Мишей как «двое из ларца, одинаковых с лица»), и попросил: «Ма, нам в школе задали перевести французское стихотворение, сделай, а?!» Марина уточнила, чего хочет чадо: чтобы она ему помогла или перевела за него? Митька наивно выбрал второе, и Марина возмутилась: «Лентяй несчастный! Учи французский! Это язык великой культуры и, между прочим, любви!» Митьку тут же как ветром сдуло. Почувствовав, что она «на взводе», муж участливо спросил: «Что с тобой, Мариша? Устала?»
Марина вдруг поняла, что действительно устала и что причина её скверного настроения даже не в сегодняшней неудаче в издательстве. На самом деле, уже с неделю она переживала нечто похожее на депрессию. Эта хандра завелась неделю назад, когда Марине исполнилось сорок лет. Прежде она жила, не задумываясь о возрасте, была этакой нормальной рабочей лошадью – скакала от барьера к барьеру, и вдруг – сорок лет! И она остановилась как вкопанная. Сорок лет вообще сомнительная радость, не случайно в народе относятся к этому юбилею настороженно, его даже не принято отмечать. И цифра сорок какая-то острая, царапающая. Особенно для женщины. Вот вроде только что тебе было тридцать с хвостиком, а тут сразу категорично: сорок! «Пора переходить на возрастные роли?» – пригорюнилась Марина.
Несмотря на то что Марина никогда не мнила себя красавицей, считая, что она так – на любителя (брюнетка с серо-голубыми глазами, невысокая, изящная, но с формами – сейчас такие фигуры не в моде), ей было жаль расставаться с молодостью и красотой. В день своёго печального юбилея, звучащего, почти как приговор, она придирчиво оглядела себя в зеркало: неужели всё?! – но особых возрастных изменений не заметила. Сзади вообще пионерка, спереди вроде тоже ничего.
«Ничего?» – переспросила Марина у мужа. «Ничего!» – согласился Миша. Марина хмыкнула: из её мужа комплимент можно было вытянуть только клещами. Увы, Ковалёв вообще не умел говорить комплименты и красивые фразы, да и красиво ухаживать, если честно, он не умел. Миша был спокойный, довольно замкнутый и очень, просто запредельно, умный; он не любил театральные жесты и был начисто лишён не то чтобы чрезмерной, а какой бы то ни было аффектации. Такой мужчина. Марина за двенадцать лет семейной жизни с ним к этому привыкла. Аффектация и красивые жесты остались в её первом браке. Вот там театральщины было с лихвой.
…В первый раз она выскочила замуж на третьем курсе института. Всё случилось стихийно. Однажды на студенческой вечеринке она увидела ЕГО! Он был красивый и роковой, как герой кинематографа. С кудрявой шевелюрой и гитарой. Игорь, так звали героя, спел что-то вдребезги романтическое, потом подошёл к ошалевшим от восторга девицам (Марина была в их числе) и решительно взял Марину за руку: «Идём!» И она пошла за ним, как собака за обожаемым хозяином. Так они вскоре дошли до загса. Их с Игорем семейная жизнь была насыщенной: страсти-мордасти, бурные скандалы с хлопаньем дверьми и битьём посуды. Марина постоянно ревновала Игоря. Её красавец муж был создан для женского поклонения. Им домой всё время кто-то звонил и сопел в трубку, доводя Марину своим коварным сопением до бешенства и отчаяния. Молодые супруги ругались, мирились, разбегались, сходились; они не могли друг без друга и вместе тоже не могли – такая судьба, такая любовь. Но однажды они всё-таки расстались, как разорвались – окончательно. Развод и точка. Марина сходила с ума, тяжело переживая развод. А через два месяца она встретила Мишу Ковалёва.
…Встреча произошла при весьма своёобразных обстоятельствах. В тот день, в начале марта, возвращаясь с работы домой, Марина поскользнулась (судьба подкинула ей банановую корку в виде персональной, подёрнутой льдом лужи) и упала. При падении в Марине что-то треснуло, и встать она не смогла. Так и сидела в луже, кляня судьбу. В метре от Марины валялась её белая шапка. Жалкое, нелепое зрелище. Проходящий мимо высокий парень в очках наклонился над поверженной судьбой Мариной: «Вам плохо?» «Да уж чего хорошего?!» – буркнула Марина. В итоге незнакомец натянул ей шапку на голову, взял Марину на руки и понёс к себе домой, благо жил он, как вскоре выяснилось, в соседнем дворе. В пути и познакомились. Марина насмешливо спросила Мишу: «И долго ты меня будешь нести?», он спокойно ответил: «Всю жизнь». Когда они появились на пороге Мишиного дома, его мама чуть в обморок не упала. Конечно, ей было чему удивляться – её сын, аспирант физтеха, полчаса назад ушёл из дома в институт, а вернулся с такой вот ношей. С точки зрения Мишиной мамы, Марина не была ценным приобретением, в её глазах читалось даже: сынок, а может, ты отнесёшь её обратно? Но вслух она сказала примерно следующее: давай я вызову этой гражданке в белой шапке «Скорую помощь», а ты, сынок, иди на свою кафедру! Однако тут же по глазам сына мама поняла, что гражданка в белой шапке уже заняла в его сердце значительное место.
Позже выяснилось, что у Марины в результате падения оказался сломан крестцовый отдел позвоночника. Месяц она не могла сидеть. Стоять – пожалуйста, лежать тоже можно, а сидеть никак; и это создавало и Марине, и окружающим определённые неудобства. Например, когда через пару дней после знакомства Миша привел её в уже знакомый ей дом, чтобы отметить с его родителями 8 Марта, она произвела на Мишиных родителей и их гостей странное впечатление. В то время как все гости чинно сидели за большим столом (в центре которого красовался огромный букет мимозы и вишнёвый пирог, испечённый Мишиной мамой), Марина стояла и ела пирог стоя, как лошадь. Мишина мама взирала на неё с ужасом: во-первых, не сидячая, во-вторых, уже успела побывать замужем, в третьих, Миша от неё прямо млеет, хоть сейчас готов жениться!
Опасения мамы оказались не напрасны – Миша действительно готов был жениться. Хоть завтра. И Марина приняла его предложение, возможно, назло бывшему мужу, а возможно, потому, что возраст уже поджимал: двадцать восемь – пора подумать о детях. Они поженились через полтора месяца, когда у Марины сросся перелом.
Со вторым мужем всё было иначе, чем с первым. Спокойно. Стабильно. Надёжно. Никто не звонил им домой и не сопел в трубку. Миша был той самой каменной стеной, за которой Марина могла спрятаться. Она постепенно успокаивалась, оттаивала в этом браке, а с рождением Мити – обрела смысл. И мужа Марина полюбила после рождения Мити. Скажете, так не бывает?! Бывает. Если есть любовь с первого взгляда, то отчего бы не быть любви, которая медленно прорастает внутри, как зёрнышко, расцветает постепенно и наконец раскрывается? Миша отдавал Марине всю свою заботу и нежность, и в итоге в Марине расцвело большое, значительное чувство. Любовь.
